Агриков меч - Сергей Фомичёв

За спиной послышался стук копыт, хруст льда и приглушённый храп лошади. Мало нашлось бы людей, достаточно смелых, чтобы сунуться верхом на болота.

— Эрвела, — догадался чародей и только потом обернулся.

— Она самая, — ответила овда, спускаясь с коня.

Лесная царица была также нарядна, как и летом, разве что самих нарядов на ней сильно прибавилось. Меха и шкуры овды не носили, а в холода, если приходилось выбираться из потайных городов, надевали на себя, похоже, всё, что имели, а то и у подруг одалживали. Оттого и выглядели овды зимой несколько полновато.

Эрвела поднялась на курган, осторожно ступая по следам чародея. Бросив на камень сумку, набитую чем-то мягким вроде травы или тряпок, присела сверху.

— Чего новенького узнал, чародей? Где был? Про оборону Мурома наслышана я, так что пропустить можешь.

— В Мещёрской Поросли был, в Цепель ходил, вот сюда заглянул догадку проверить.

— Проверил?

— Да. Похоже, ловушка тут стояла серьёзная. Но мальчишка обошёл её. За счёт любви обошёл.

— За счёт любви? — удивилась Эрвела.

— Ах, да, — спохватился Сокол. — Про клинок-то я тебе не рассказывал.

— Знаю я всё про клинок, — махнула рукой овда. — За Тарко сёстры присматривают.

— Дятел любовь в клинок упрятал, — пояснил чародей. — А потом кто-то смерть в него же вложил.

— Опасное сочетание, — заметила овда. — Тесновато им будет в железе-то. Не уживутся, боюсь. А про Сказочника, что нового узнал?

— Да ничего, — виновато развёл Сокол руками. — Как-то всё закрутилось.

— Свалил заботу на бедную девушку, а сам приключения искать отправился.

— А ты узнала? — догадался чародей.

— Шепнули лошадки, где искать его, — кивнула Эрвела.

— И где же?

— В Муроме.

— Вот те раз! Рядом, значит, ходил и проглядел. Постой, а не он ли Фёдору помогал? Крутился там один монах подозрительный. Но зачем это сустаю?

— Чего не знаю, того не знаю. Лошадки по иному видят и мыслят, в точности не всегда их поймёшь. Сказочник там, а вот что он там делает, и кем прикидывается, сам выясняй.

— Получается, всё на Муроме сходится?

— Ты же всё равно туда собирался?

— Собирался. Хотя до сих пор не знаю, как к делу подступить. Думал, ты, может, подскажешь?

— Про Волчьи Мшары хотел меня расспросить?

— Хотел.

— Думаю, не в своё дело ты полез, чародей. Не наша это война. Русские князья грызутся — нам в стороне стоять. Хотя, кто его знает, как дальше сложится.

— За наши ведь земли грызутся, — возразил Сокол. — Понять не могу, где там войско держать можно? Чем людей кормить, где лошадей держать? К тому же вурды кругом. А из Мшар никаких следов идущих не обнаружили. Вот и получается, что либо в болотах они живут и кормятся как-то, либо врата у них там, какие из мира в мир позволяют переходить.

— Так вот что тебя зацепило! — усмехнулась Эрвела. — Врата ты ещё с Каликой искал, да не нашёл. Думал, здесь удача лицом повернулась?

— Была такая мыслишка, — не стал скрывать Сокол. — Ищешь, бывает чудеса в странах дальних, а находишь под носом.

— Нет там никаких врат чудесных. Всё куда проще. Есть посреди топей большой остров. Даже не один, а несколько, но все из одного корня растут. Много лет назад сёстры там городок задумали строить.

— Посреди болот? — удивился чародей. — Не похоже на вас. И что же не затопило ваш город?

— Так там ведь не просто островки. На них некогда онары стояли. Недолго, но хватило. Твердь там скальная под болотом вместо земли.

— И здесь, значит, без онаров не обошлось, — Сокол покачал головой. — Но подожди, город городом, а Фёдор-то тут причём?

— А ты слушай, дойдёт и до Фёдора, — улыбнулась Эрвела. — Не достроили сёстры город. С самого начала что-то пошло не так. Сперва появились какие-то жуткие волки, с которыми не удавалось договориться, кое-как от них защитились, а потом пришли вурды и сёстры отказались от затеи окончательно. Не любим мы, знаешь ли, соседства хлопотного такого. В общем, бросили недостроенный город. Никаких особых чудес там, конечно, не оставили, ни садов подземных, ни озёр, но для лошадей местечко имеется, да и людям, если не особо требовательны, есть где схорониться.

— Насколько я понимаю, проникнуть в ваши пределы обычный человек не может, просто не увидит входа, даже если тот будет у него перед носом.

— Верно. Но бывают и исключения. Тот, кто в наших городках некоторое время пожил, дверцу всегда сумеет найти.

— И кто же ловкий такой у Фёдора нашёлся?

— Он сам и есть тот человек. Когда молодым был, в лесах владимирских да рязанских охотой промышлял. О княжестве тогда даже не думал. Одной из моих сестёр приглянулся очень, она его в холмы и увела. Кто же знал, что потом так сложится? Хороший человек был, добрый. Власть его позже отравила. А может, и помог кто, поднёс кубок с ядом.

Редко кто покидал наши города, но Фёдор ушёл. И тайны некоторые с собой прихватил, вот и про городок брошенный узнал как-то. Туда где мы живём ему теперь не попасть — зло выдаст, обереги не пустят, а брошенный город без охраны стоит.

— А мне не подскажешь, как попасть внутрь? — спросил Сокол.

— Нет.

— Что так?

— Я там не была, — ответила овда. — Что-то знаю, конечно, но неполное знание тебе только повредить может.

Эрвела явно недоговаривала, но не вытягивать же из неё сведения силой? Да и кому в голову придёт с лесной царицей волей тягаться? Сокол вздохнул, достал небольшой ломик и с кряхтением принялся выламывать камень. Сам он тоже хорош. В Мещере столько колдунов обитает, что навались они разом, все вместе, любой бы вопрос решили, всё бы вызнали. Но чародей никого не позвал, в одиночку на поиски отправился. Лично захотел разобраться.

Зимой, если время мирное, города и деревни в праздности пребывали. Работы до самой весны почти никакой. Пока солнце светит, ещё находилось дело, но день зимой короток, а ночи соответственно длинные. Отсыпались ночами, словно медведи, но, сколько не спи, на весь год не отоспишься. Поэтому вечерами по домам собирались, ссыпушки устраивали, брагу пили, делились редкими новостями, гадали, рассказывали страшилки и старины, пели песни и набирали под них хороводы.

Но это раньше так было. Теперь всё по иному стало. Гулять всё равно гуляли, но и хлопот прибавилось. С некоторых пор именно зимой стали ждать врага. Потому, как ему, врагу, тоже зимой делать нечего. А по замёрзшим рекам больно удобно конные полки в набеги водить.

Так что крепости по Оке начеку были. Дружины добирали воинов, которых готовили загодя, ещё с лета, ополченцы возвращались с промыслов, подтягивались в города и селяне из тех, кто не прочь в доброй сшибке поучаствовать. Война дело такое: можно голову сложить, а можно и добром разжиться, коня, к примеру, привести в хозяйство. Лошадь, она лишней никогда не бывает. В иную зиму городские войска втрое больше воинов могли выставить, нежели летом.